Бронницкие НОВОСТИ

Как мне поведала дочь героини этой статьи – Нина Васильевна (по мужу Зенина), каждая годовщина Великой Победы советского народа над гитлеровской Германией была для её матери, рядовой фронта Добра и Милосердия, не просто большим, но при этом ещё очень значимым и памятным праздником. Для совсем юной санитарки одного из прифронтовых госпиталей, по-своему прошедшей сотни километров путей-дорог до самой Германии и вернувшейся домой. Это еще и собственные воспоминания о далекой военной поре, о суровом полевом быте, о чужих и своих фронтовых ранах, которые долго болели и после войны.

Один из зимних дней 1943 года Зоя запомнила на всю оставшуюся жизнь. Сначала в сознание врезался неумолимо нарастающий гул пикирующих вражеских самолетов и близкий грохот рвущихся фугасов. Пос­­ле – оглушающий взрыв неподалёку, осколочный удар по ноге, невыносимая боль и беспамятство…

Вражеские авианалеты на все при­фронтовые объекты перед каждым большим германским наступлением становились особенно массированными и жестокими. Для самолетов с черными крестами на крыльях замаскированные брезентовые палатки красноармейского госпиталя – просто обычная цель, которую нужно бомбить. И не было ничего необычного в то суровое время в том, что 16-летняя девчонка, не успевшая окончить школу и повзрослеть, оказалась рядом с громыхающей взрывами снарядов и бомб передовой, где каждый день для неё мог стать последним.

Впрочем, не она одна, а многие тысячи её совсем юных сверстниц тащили на хрупких плечах всю тяжесть второго эшелона. Все они прошли свой долгий и неимоверно трудный путь к майским залпам сорок пятого. Наверное, в этой обыденности и заключалась суровая, совсем не женская, правда войны и великий смысл того времени.

Зоя (в девичестве Алифанова) появилась на свет 7 января 1927 года в многодетной земледельческой семье на маленьком степном хуторе Песчанка в Иловлинском районе тогдашней Сталинградской области. Своих родителей девочка лишилась еще в раннем детстве. Мать умерла от тяжелой неизлечимой болезни. А отца, Ивана Яковлевича, в прошлом царского офицера, после революции выбранного земляками председателем местного колхоза, по ложному доносу огульно обвинили в сельхозвредительстве. Вместе со многими колхозными лидерами он попал под безжалостный каток сталинских репрессий.

Пятерым детям Алифановых, рано ставшим сиротами, жилось очень трудно и голодно. Тем более, они были из семьи человека, которого тогдашняя власть необоснованно, без суда и следствия, объявила «врагом народа». Но, несмотря на лишения и тяготы, родственники заботились о сиротах, а в дальнейшем младших взяли в свои семьи. Так что учебу в школе никто из них не бросал. Маленькую Зою приняла на воспитание её сердобольная тетка. Так юная школьница оказалась в Сталинграде.

Как и многим сверстникам, начавшаяся война не дала нашей героине завершить школьную восьмилетку. После того, как германские войска напали на Советский Союз, в её юной жизни многое сразу изменилось. Тяжелый гул фронтовой канонады быстро катился по Советской стране с запада на восток. Голос из репродуктора рассказывал о тяжелых боях на фронтах и перечислял оставленные обороняющейся Красной Армией города и сёла. День за днём у быстро повзрослевшей девушки крепло решение добровольно пойти на фронт.

Но война вскоре сама пришла к ней. В октябре 1942 года 15-летняя вчерашняя школьница, но уже по-взрослому решительная и настойчивая, по вольному найму устроилась санитаркой в эвакогоспиталь №1191 (полевая почта №32402). Это медицинское учреждение было сформировано еще в первый год войны в Киеве, но, отступая вместе с нашими войсками, оказалось на сталинградской земле.

Приняли новенькую сначала вне штата, по комсомольскому билету (паспорт-то в то время выдавали только в 18 лет). Пожилой госпитальный «зампотех» Дорофей Абрамович, каким его запомнила Зоя, был по-настоящему обстоятелен, деловит и немногословен. «Хочешь у нас работать? Это непросто, а ты ещё совсем молоденькая. Сможешь ли? Что ж, попробуй... Доктор скажет, что надо делать…» А потом начались её напряженные госпитальные будни... До крови сбивая пальцы и стирая руки, девушка день за днем быстро приобщалась к тяжелому труду санитарки и прачки, стирающей горы окровавленной армейской одежды и кучи бинтов.

Бывало, в авральный для всех медиков период больших войсковых наступлений, ей приходилось выполнять и более ответственные обязанности госпитального регистратора. А значит, заниматься приемом и первичной сан­обработкой красноармейцев, получивших ранения, подготовкой тяжелораненых для отправки в тыловые госпитали.

В довоенное мирное время Зоя даже не могла себе представить, что в её прежний повседневный и относительно спокойный девичий быт на целых три долгих года прочно войдут бесконечные госпитальные хлопоты и заботы, ряды одинаковых самодельных кроватей, тусклый ночной свет «летучей мыши», многие десятки раненых солдат, их страдания и боль… Всё это поначалу казалось ей какой-то потусторонней страшной реальностью, привыкнуть к которой было невозможно.

Очень трудно каждый раз было спокойно и безучастно смотреть на изувеченных в бою совсем ещё молодых парней, а самой без страха выдерживать смертельно опасное соседство грохочущей передовой, регулярные вражеские артиллерийские обстрелы, частые бомбежки, внезапную гибель работающих рядом подруг… Всё выдерживать и никогда не раскисать моей собеседнице помогали спокойный характер и сиротская «закалка»…

Рассказывая о том незабываемом периоде своей юности из прошлого века, Зоя Ивановна, несмотря на все тогдашние тяготы и опасности, добрым словом вспоминала многих встретившихся ей на военных путях-дорогах людей. Самых разных по своему возрасту, воинскому званию и характерам. Но при этом, оказавших ей поддержу в чём-то важном, проявивших человеческую заботу и участие к её непрос­той судьбе.

Много повидавшая на своём веку пенсионерка, откровенно рассказывая о былом, показывала мне уцелевшие фронтовые фото, письма и документы той давней поры. За каждым пережитым эпизодом, за каждым пожелтевшим от времени снимком – ощущение того сурового времени, крупицы его безжалостной правды. Весь военный быт, все усилия юной госпитальной санитарки, как и жизни многих тысяч российских женщин военной поры, были тогда связаны воедино общей бедой и общей целью – победить врага.

С началом огромной по своим масштабам и накалу уличных боёв исторической Сталинградской битвы, 80-летие которой россияне отмечают в нынешнем году, привычный и отлаженный фронтовой конвейер: «санлетучка»-медсанбат-­эвакогоспиталь начал действовать, что называется, на полную мощь. И работа всего их небольшого госпитального медперсонала, прочно встроенного в этот механизм, стала в настоящем смысле круглосуточной. «Бывало, только за одни сутки непрерывных сражений поток постоянно прибывающих к нам с передовой раненых бойцов доходил до трёх сотен, – вспоминала Зоя Ивановна. – Примерно такое же количество одновременно, после первичной санобработки, отправлялось санитарными эшелонами в тыл для дальнейшего лечения… Но, как бы трудно ни было, мы всегда старались всё успевать и ни на что не жаловаться....»

Круглосуточно, даже ночами, не выходили из операционной госпитальные хирурги, буквально валились с ног вконец измотанные непрерывным потоком поступающих раненых дежурные врачи и медсестры. А живой, окровавленный «груз» с передовой все везли и везли... В такие напряженные для всех периоды на счету была каждая пара рук в их госпитале.

Сознавая это, хоть и юная, но физически крепкая Зоя сама всё время помогала пожилым солдатам-санитарам носить доставленных к ним с поля боя тяжелораненых. Как вспоминала моя собеседница, сразу после прибытия в эвакогоспиталь их сначала раскладывали прямо на госпитальном дворе. Там медработники-врачи проводили первичный осмотр: одних – срочно относили на хирургическую операцию, других – на санитарную обработку, третьих с особо проблемными ранами отправляли в глубокий тыл.

Тех, кто оставался в их эвакогоспитале, санитары укладывали в брезентовые палатки на самодельных кроватях-козлах с жестким деревянным настилом. И вчерашние бойцы становились подопечными палатных медсестер, которые делали им перевязку и уколы, кормили и помогали во всём. Эта непростая каждодневная работа требовала от каждого госпитального работника особой выдержки и терпения.

Прошли десятилетия, а моя собеседница до конца своих дней не могла забыть громкие стоны прибывших к ним «тяжелых», страшные, рваные и сквозные раны от разрывных пуль, от осколков мин и снарядов, наскоро перевязанные на передовой. Перед глазами, словно наяву, были белые, кажущиеся восковыми лица с темными обводами у глаз и синими потрескавшимися губами, потемневшие от запекшейся крови гимнастерки и шинели… Казалось, что именно к ней тянутся десятки рук, к ней обращены голоса, требующие воды, просящие помочь – быстро позвать врача, избавить от невыносимой боли…

«Зойка! Отдохни хоть полчасика. С ног ведь валишься…», – голос заботливой подруги по палате доносился до неё, занятой своими бесконечными делами, словно совсем из другого мира. Они сами, молодые санитарки и медсестры, по необходимости подменяли друг друга на бесконечных дежурствах. Сами поочередно охраняли территорию эвакогоспиталя по ночам, сгибаясь под непривычно тяжелыми для девичьих плеч «трехлинейками».

Четкий военный порядок в их коллективе держался не на утвержденных госпитальным начальством графиках и дежурных сменах, а на коллективной ответственности, сознательности и добросовестности. В свои пятнадцать девичьих лет моя собеседница быстро научилась жить постоянной заботой о ближних, очень часто забывая об отдыхе и сне. Бывало, что вконец уставшая, она в спокойную минуту непроизвольно засыпала, просто прислонившись к стене…

Судя по воспоминаниям, будни эвакогоспиталя во время больших наступлений были такими, что Зоя, подчас, даже не замечала день на дворе или ночь. Если же выдавался часок-другой отдыха – сразу проваливалась в сон, как в темный омут, откуда ее мог вытащить только громкий и настойчивый зов дежурного доктора… А еще медперсоналу всегда помогали взаимовыручка и дружеский характер отношений.

Моя собеседница с улыбкой рассказала о том, сколько верных, заботливых подруг нашла она в эвакогоспитале №1191. Среди них были и неунывающие хохлушки-землячки из Сталинграда, и открытые, доброжелательные девчата из Курска. Но особенно по душе пришлись общительной Зое молодая библиотекарша Ирина и две бойких девчонки-пензячки – Рая и Клава… С ними героиня этой статьи долго переписывалась после войны. Пока её военные подруги были живы…

Многое повидав вблизи передовой, юная санитарка и медсестра быстро перестала бояться вида человеческой крови, научилась преодолевать собственную боль. Получив осколочное ранение ноги под Курском, Зоя даже отказалась от госпитализации. Немного оправившись, как могла передвигалась и чем могла, помогала подругам-санитаркам. Хотя почти месяц с трудом ходила, опираясь на костыли.

Не сломил девушку и тяжелый фронтовой тиф, который настиг её сильно ослабевшую после ранения. Тогда Зоя целую неделю лежала без сознания и не сразу оклемалась… Всё перетерпела, всё пережила. А в дальнейшем стала, как написано в ее фронтовой характеристике, самым «активным» донором, постоянно, всю войну, сдававшим свою кровь для раненых бойцов.

К слову, в те годы высоких пафосных слов о значении донорства никто не говорил. И денег за это никому не платили. Хотя в то время Зоя, как и многие другие советские люди, мало думала о материальных стимулах. Глядя на нескончаемый поток изуродованных пулями, осколками и огнем воинов, идущий с безжалостной ко всему живому Курской дуги, девушка хорошо понимала: кровь для тяжелораненых – вопрос жизни и смерти.

А у неё кровь самая ходовая – первой группы. Потому, бывало, единоразово сдавала до 500 мл. Причем, случалось, делала это по нескольку дней подряд. Скольким солдатам и офицерам, пехотинцам, артиллеристам и танкистам её кровь спасла жизнь! А тарелка постной каши и кружка сладкого чая были для нее тогда самой желанной наградой…

Эвакогоспиталь всё время передвигался за уходящим на запад фронтом. От Сталинграда и Курска через Камышин, Елец и Орел к границам страны. Затем начались города Польши и Германии: Люблин, Лодзь… И так до конечного пункта их военной дислокации в г.Лансберге.

Даже на завершающем этапе войны, во время наступательных боев, и санитары, и даже носилки с продавленным телами раненых брезентом, работали, что называется, на износ. Зоя и её подруги всё делали почти бегом. Не потому, что медиков торопили стоны и крики раненых. Спешить заставляли драгоценные минуты уходящей жизни – хотелось спасти от смерти и тяжелых увечий как можно больше наших солдат...

Доводилось расторопной и смышленой санитарке, а в дальнейшем – палатной медсестре Алифановой в чём-то помогать даже медикам-хирургам и в беспрерывно работающей госпитальной операционной. Ампутированные руки, ноги изувеченных бойцов, их боль и отчаяние тоже стали обыденным для неё явлением.

И видя неимоверные страдания многих вчерашних мальчишек, по призыву попавших на передовую, она даже сквозь слезы, как могла, их утешала. А сколько доброго терпения и спокойной выдержки ей требовалось во время обычного кормления тяжелораненых... Чего стоило Зое даже просто напоить постоянно стонущего, забинтованного словно «мумия» лежачего красноармейца, знают только те, кто сам через это прошел...

Когда во время нашей давней встречи слушал рассказ Зои Ивановны о своей юности, невольно вспоминались проникновенные слова песни из военного художественного фильма советских лет: «...Сестра и брат, взаимной верой мы были сильными вдвойне. Мы шли к любви и милосердию в немилосердной той войне. На всю оставшуюся жизнь запомним братство фронтовое, как завещание святое. На всю оставшуюся жизнь...»

Небольшой городок Лансберг в 70 км от Берлина стал последним местом нахождения эвакогоспиталя №1191. Именно здесь палатная медсестра Алифанова и услышала самое радостное для всех фронтовиков слово «Победа». Но в Сталинград, к своей тетке Зоя вернулась только поздней осенью 1945 года. После войны медиком не стала. Работала на местном судоремонтном заводе. Может так сложилась её судьба, а может того, что пережила в эвакогоспитале, с лихвой хватило на всю оставшуюся жизнь…

В 1947 году моя собеседница навсегда перебралась в подмосковные Бронницы. В послевоенный период Зою Ивановну наградили юбилейным орденом Великой Отечественной войны II степени. Замуж она вышла в 1951 году за коренного бронничанина – Василия Алексеевича Назарова, служившего в военный период в Бронницком истребительном батальоне. Он достойно защищал советский тыл от вражеских диверсантов и тоже, как и Зоя, был награжден орденом и медалями.

Познакомились молодые люди, как тогда часто бывало, на танцах и прожили вместе до самой смерти Василия. Так Зоя Алифанова породнилась с известной в нашем городе семейной династией воинов и мастеров. В дальнейшем у молодых супругов Назаровых родилась дочь Нина. Она, к слову, во время нашей недавней беседы немало рассказала автору этих строк о последних годах жизни своей матери.

В первые годы жизни в нашем городе бывшая фронтовичка работала простым кладовщиком в бронницком райпромкомбинате. Судя по характеристике полученной от руководства этого предприятия, она проявила себя как очень ответственная и исполнительная работница. Затем добросовестно трудилась заведующей делопроизводством в местной военной части №51548.

А начиная с 1951 года, не одно десятилетие нарабатывала свой трудовой стаж в 21 НИИИ. Занимала там должности техника, старшего техника в разных отделах оборонного института. Свои обязанности Зоя Ивановна, как вспоминают многие знавшие её сотрудники института, всегда выполняла очень старательно и ответственно. Неоднократно отмечалась руководством и награждалась Почетными грамотами и Благодарственными письмами. После достижения пенсионного возраста еще не один год работала ночным сторожем в тогдашней «красной школе».

С юных лет не привыкшая добиваться для себя жизненных благ ветеран Великой Отечественной войны Назарова долго ютилась в ожидании получения квартиры вместе с дочерью Ниной в старом доме без удобств на Московской, 61… Однако, новоселья так и не дождалась: 15 марта 2007 года Зоя Ивановна умерла. Но осталась добрая память о ней у дочери Нины Васильевны, у её сына Дмитрия, у всех, кто близко знал эту замечательную женщину.

Очень хочется думать, что помнят участницу Великой Отечественной войны не только её родные и близкие. Всем нам, жителям ХХI века, надо сознавать, простую истину. Великую Победу в далеком 1945 году пришлось щедро оплатить бескорыстным трудом, потом и кровью лучших граждан страны. В том числе и героини этой статьи – скромной труженицы эвакогоспиталя, которой в «грозовые сороковые» довелось быть санитаркой, прачкой, палатной медсестрой и бесплатным донором. Хотя для неё больше подходит простое и с давних пор почитаемое на Руси звание – Сестра Милосердия.