Бронницкие НОВОСТИ

Всем известно слово «разбойник». А что оно обозначает? Как объясняют его в толковых словарях русского языка? Все авторы – составители словарей, очень известные и уважаемые знатоки русского языка: Д.Н.Ушаков, С.И.Ожегов и Т.Ф.Ефремова – дают одинаковое толкование этого слова: «Разбойник-грабитель, человек, который занимается разбоем». Но что интересно: в художественной литературе образы разбойников часто романтизированы.

Предводители разбойничьих шаек – это любимые герои народа, воспетые в легендах, воплощенные в книгах и фильмах, например, знаменитый Робин Гуд. Он защищает слабых и наказывает угнетателей. Выдающийся немецкий драматург Ф.Шиллер посвятил этой теме пьесу «Разбойники», ставшую знаменитой. Гениальный английский поэт-романтик Байрон написал поэму «Корсар» (корсар – разбойник). По мотивам этого произведения был создан одноименный балет на музыку А.Адана в 1856 году. Он до сих пор идет на многих сценах мира.

В русской литературе тоже существует целый пласт произведений, в которых главными действующими лицами являются разбойники. Это, прежде всего, русские народные песни. И в них, как правило, представлены совсем не романтические герои. Например, в песне «Из-под кустышка было ракитова» рассказана история девушки, которую выдали замуж за немилого, «за вора да разбойника». Он жену не любил, заставил ее стирать окровавленную рубашку ее родного брата, которого, видимо, убил.

Еще страшнее и трагичнее рассказана история в песне «По край моря, моря синего». На краю варяжского моря жила благочестивая вдова, у которой было девять сыновей и одна дочь. Сыновья «все в разбой пошли», а дочку вдова выдала замуж «за торгового гостя». Он увез молодую «женочку-рязаночку» к себе жить. Жили они душа в душу. Через три года молодые супруги отправились на корабле навестить матушку, но на них налетели разбойники. «Гостя торгового убили и в воду бросили», а женочку-рязаночку в плен взяли и обесчестили.

Самый младший из разбойников расспросил полонянку, кто она и откуда. И из ее рассказа он понял, какой страшный грех они совершили.

«Вы вставайте-ко, братцы родимые!

Мы не гостя торгового зарезали,

Зарезали и в воду бросили,

Мы зарезали зятя любимого.

Не женочку-рязаночку в полон брали,

В полон брали и обесчестили,

Обесчестили сестрицу родимую».

А.С.Пушкин в повести «Капитанская дочка» использовал знаменитую песню о разбойниках «Не шуми, мати, зеленая дубравушка». А в повести «Дубровский» он рассказал о драматической судьбе молодого дворянина, вынужденного стать разбойником. Николай Алексеевич Некрасов сочинил стихотворение «Было двенадцать разбойников».

«Было двенадцать разбойников,

Был Кудеяр – атаман.

Много разбойники пролили

Крови честных христиан.

Много богатства награбили,

Жили в дремучем лесу.

Сам Кудеяр из-под Киева

Вывез девицу-красу…»

Это произведение стало очень популярной народной песней. В ней упоминается Кудеяр-атаман, о кладах которого ходили легенды по всей центральной России. Очень интересное исследование ему посвятила Л.Коншина под названием «Где сокровища разбойника Кудеяра?»

Но песни и легенды зачастую рождались не на пустом месте, как справедливо отметил исследователь М.Седов в своей статье «Жили двенадцать разбойников». Он рассказал о том, как в Рязанской губернии в конце 1785 года «объявилась, почти как в песне, шайка из 12 разбойников». Их поймали. Следствие длилось почти год. Все преступники были наказаны. «Рязанское городническое правление опубликовало объявление по всей губернии, чтобы люди, у которых было что-либо похищено, могли забрать свои вещи».

И на Московской земле тоже промышляли разбоем. Так в 1679 году была раскрыта шайка преступников и ни где-нибудь, а при государевом дворе! В ходе следствия оказалось, что разбойничью группу организовал стольник Прохор Кропотов. Он привлек в неё и своего брата С.И.Кропотова, стольника царицы, Д.Б.Зубова, и других чиновников. Более того, П.Кропотов хотел просить польского короля, чтобы тот пошел войною на Московию. Днем разбойники являлись охранять царя и его семью, сопровождали их в поездках, а ночью занимались грабежами и душегубством.

Один из очевидцев этого вопиющего факта оставил воспоминание. Он служил в московском приказе, поэтому все видел собственными глазами. Очевидец рассказал, что Прохора Кропотова провезли по Тверской улице в телеге, долго пытали. А потом на Красной площади казнили «за его воровство, что он многие села и государеву казну разбивал и многих людей губил, и деревни выжигал, и всякое блудное насилие над боярынями и над девицами чинил».

Вокруг Москвы, в уездах, тоже промышляли ватаги разбойников. В архивах сохранились дела о поимке воров и убийц, которые нападали на проезжающих по лесным и проселочным дорогам. И в Бронницком уезде тоже орудовали такие шайки. О некоторых из них наш рассказ.

23 сентября 1817 года из канцелярии московского военного генерал-губернатора Александра Петровича Тормасова было послано распоряжение начальнику 5-го пехотного корпуса господину генералу от инфантерии и кавалеру графу П.А.Толстому. Из этого документа мы узнали, что на границе Богородского и Бронницкого уездов «три дворовых человека господина генерал-майора Титова, проезжая в дачах села Карпова, были остановлены в лесу пятью вооруженными людьми». Один из трех проезжавших, Иван Сежитов, был убит из ружья. Стрелявшего, Антона Лебедева, опознали двое оставшихся в живых дворовых людей генерал-майора Титова.

Во время следствия были опрошены, как следует из документа, семьдесят человек жителей из окрестных деревень. Они показали, что «сей Лебедев шатается с подобными себе людьми в лесах по Бронницкому уезду». Поэтому генерал А.П.Тормасов приказал Бронницкому земскому суду и судам соседних уездов, Богородскому и Коломенскому, «принять меры к поимке этих людей». А графа П.А.Толстого он просил дать предписание войскам 5-го пехотного корпуса, расположенного в этой местности, «чтобы они оказывали земскому начальству к поимке сих разбойников… деятельнейшее пособие».

Так как злодейство было совершено близ удельного села Карпова, то Богородскому исправнику было приказано поискать родственников Лебедева и его дружков, которые могли укрывать их или знали, где они прячутся. Подключили и Московскую удельную контору, «чтобы и она по хозяйству над удельными крестьянами взяла свои меры и подтвердила голове того приказа, дабы извещал земскую полицию обо всех происшествиях и даже о слухах о шатающихся беглецах …».

Земский Богородский исправник приложил много усилий, чтобы найти беглецов. Из Богородского уезда он перешел в Бронницкий уезд. И здесь, в лесу, во владениях господина Бека, которые назывались «лесными дачами», исправник нашел бывшую лесную сторожку, в которой обнаружил «находящегося в бегах уже третий год господина Бурцова дворового человека – Лаврентия Степанова Заплетохина». Беглец рассказал нашедшему его исправнику и его помощникам, «что убийца Лебедев с двумя таковыми ж зловредными людьми вооружены все трое ружьями и пистолетами, а Лебедев и саблею, имели в той сторожке ночлеги…». Для дальнейшего расследования Заплетохина отправили в Бронницкий земский суд, где он, «будучи больным, в Бронницкой градской тюрьме 28 ноября прошлого года (т.е. 1817) волею Божиею умер…».

Кроме того, следователь взял свидетельские показания с крестьянина Ивана Тимофеева, который вместе с товарищем охранял лес помещика Мясоедова в лесной сторожке. Вот что он рассказал: «… В первых числах октября прошлого 1817 года вскоре после Покрова… в ночное время приходили к сторожке один раз трое вооруженных неизвестных ему людей и просили под окном хлеба, угрожая, если не дадут оного, то сожгут их и убьют. Он, Тимофеев с товарищем своим, от таковых угроз подал им в окно хлеба, а после того те люди никогда не приходили и у них в сторожке не ночевали». Возможно, это был Лебедев с дружками. В ходе дознания выяснилось, что он жил в селе Карпове Богородского уезда Удельного ведомства, имел там жену и близких родственников, был отдан в рекруты, откуда дезертировал.

Чаще всего вставали на преступный путь, вливаясь в разбойничьи сообщества, крепостные, скрывавшиеся от жестокого помещика, люди, ищущие лучшей доли, беглые рекруты. К примеру, гражданскому губернатору Е.А.Дурасову, к которому стекались все сведения о разбойниках, доложили о рапорте командира 23-й пехотной дивизии, в которой служил полковник Фонвизин. Именно он сообщил своему командиру о поимке бежавшего рядового Николая Жеребцова.

Во время побега рядовой Николай Жеребцов с группой беглых людей: с рядовыми Тарутинского пехотного полка Иваном (фамилию он не знал) и Бородинского – Тимофеем Урлаповым, с рекрутами: Федором Князьковым и Василием Лаврентьевичем Ельдовым и дворовым человеком графа Разумовского – Степаном Долговым – скрывались в так называемой, Черкасской роще близ Коломенской дороги. В этой роще имелась гора. В ней посередине была вырыта яма. Из нее и выходил Жеребцов со своими дружками на дороги Костроменку и Касимовку и грабили проезжающих людей.

В ходе следствия было установлено, что Жеребцов и беглый Тарутинского пехотного полка Иван (фамилия неизвестна) были знакомы с крестьянином Петром Савельевым, уроженцем деревни Заборье Подольского уезда. Они часто у него бывали. П.Савельев обещал достать всей шайке фальшивые паспорта. Для этого Жеребцов с товарищами дали ему 970 рублей. Но паспортов они, судя по материалам следствия, так и не получили.

В первых числах сентября 1817 года они напали на двух крестьян на Боровском перевозе Бронницкого уезда около села Каменно-Мячково. Оба крестьянина ехали на телеге, запряженной в пару лошадей. Одного из них «… Тимофей Урлапов ударил по голове кистенем, от такового удара оной крестьянин с телеги упал». Но тут подъехала другая повозка, с колокольчиком. Разбойники испугались, разбежались и к этому месту, где напали на крестьян, не возвращались. Поэтому Жеребцов не знал, жив остался крестьянин, получивший удар кистенем, или нет. Другого оружия, кроме двух кистеней, по словам Жеребцова, у разбойников не было.

«Участвовавшие с ним в грабительстве, как он показывает, укрываются в вышеписанной роще Черкасской или в селе Георгиевском-Высоком. Богородского уезда, отстоящего от той рощи в 15-ти верстах»,– сообщал в рапорте гражданский губернатор.

Деятельность по поимке разбойников в трех соседних уездах: Богородском, Бронницком и Коломенском продолжалась многие годы. В частности, Дурасов сообщил Тормасову: «… поныне в Богородской округе переловлено дезертиров и разных беглецов 115 человек, но из них ни один в сотовариществе с дезертиром Лебедевым не сознался, о чем имею честь донести Вашему Сиятельству. 21 октября 1818 г.» Был ли пойман вор и убийца Лебедев с дружками – неизвестно. Важно, что на местах боролись с разбойниками всех мастей, так как действия их были отнюдь не романтическими.

Примечание:

Александр Петрович Тормасов (1752-1819) – военный генерал-губернатор Москвы и Московской губернии, генерал от кавалерии, граф, герой Отечественной войны 1812 года.

Егор Александрович Дурасов (1781-1855) – Московский гражданский губернатор, сенатор.

Толстой Пётр Александрович (до 1770-1844) – генерал от инфантерии, герой Отечественной войны 1812 года.

Полковник Фонвизин – скорее всего это Михаил Александрович Фонвизин, участник Отечественной войны 1812 года. В 1817 году он очень короткий период времени служил под командованием П.А.Толстого, близ Москвы.