Бронницкие НОВОСТИ

О каждом из этих, много повидавших людей можно рассказать что-то своё, особенное. Им выпало нелегкое время, и они выдержали все испытания достойно. Если начать рассказ с Алексея Сатина, то он родился в Бронницах в 1925 году, когда началась война, парнишке было всего 16 лет. Дом, где жила их семья, в то время находился на ул.Московской. Лёшин отец был дорожным мастером, и его часто переводили на разные участки пути. Рабочую профессию, повзрослев, избрал и сам Алексей. Еще до германского нападения мальчишку направили учиться на фрезеровщика в ремесленное училище. Война застала Алешу в Жуковском, где он вместе с другими учащимися рыл домашние бомбоубежища по частному найму. Потом их училище перевели в Загорск. Там группа попала на оптико-механический завод №355, где он и начал свою трудовую биографию.

В 1942 году молодой рабочий парень волею судьбы вернулся в Бронницы. И по своему желанию был принят на службу в местный истребительный батальон. Как и все юные «истребки», ему довелось участвовать в поимке дезертиров, нести постовую службу на важных объектах, вес­ти наблюдение за пролетами германских самолетов с городской колокольни... А в январе 1943 года Бронницкий райвоенкомат призвал 18-летнего Алексея в действующую Красную Армию. И призывник снова попал в Загорск. Сборный призывной пункт находился тогда в Сергиево-Троицкой лавре. И они, дожидаясь, пока сформируют воинский эшелон, спали прямо в храме по двое на широченных подоконниках. Там всем призывникам выдали сухой паек, посадили в вагоны-«теплушки» и повезли на запад – до Тихвина, на Ленинградский фронт.

– Когда прибыли на конечную станцию, всех нас построили повагонно и мы пошли «пёхом», – рассказывал Алексей Николае­вич. – Дошли до деревеньки Низовки. Вокруг – ни одной живой души, как будто все вымерло. Распихали нас по пустым избам. Печки топить не разрешили – над деревней кружила «рама». А морозы-то в январе – будь здоров! Так и просидели весь день в холоде. А когда стемнело, снова отправились в путь, теперь уже по льду Ладоги. Шли 30 км всю ночь, обходя большие полыньи от бомбежки. Когда сделали привал, все сразу свалились с ног и поднять спящих новобранцев было очень трудно... Дошли только с рассветом. Потом добрались до товарной станции у Финляндского вокзала, а уже после – до места нашей дислокации. Мы, 39 новобранцев из Бронниц и округи, попали в 115-й зенитный артиллерийский полк. Все в одну батарею: ее так и называли «бронницкой». Мы были в одном расчете с братьями Ремизовыми: один из них – Костя был наводчиком, я – «трубочным», а Ваня Орлов – заряжающим...

Говоря о Константине, надо отметить, что Ремизовы – фамилия в Бронницах очень известная. Среди них есть и отважные воины, и знатные мастера своего дела, прошедшие немало испытаний на зрелость и стойкость. Костин дед Иван Васильевич был лесником, усилиям которого столетие назад у города появилась целая березовая роща. Отец Михаил Иванович – участник двух мировых войн. В 1917 году попал в окружение, прошел все тяготы румынского плена, а в 1942 году снова пошел на фронт, был тяжело ранен под Великими Луками. Его так и похоронили вместе с осколком германского снаряда, который старый солдат носил в себе еще более 30 лет, прошедших после Победы.

А родной дядя Константина – Александр Арапов (сводный сын знаменитого бронницкого главврача С.Н.Африканова) личность и вовсе легендарная. Обгоревшие обломки боевой реактивной установки, где он был водителем, хранятся ныне в Музее Вооруженных Сил страны. Вместе со своим командиром – капитаном И.А.Флеровым Арапов геройски погиб под Вязьмой в октябре 1941 года. Ни один из реактивных минометов самой первой экспериментальной батареи будущих гвардейских «Катюш», попавшей во вражеское окружение, не достался врагу: орудийные расчеты уничтожали фашистов до последнего снаряда, а потом подрывали пусковые установки вместе с собой...

Константин, как и все дети военного поколения Ремизовых, хватил лиха сполна. С юных лет он во всем помогал родителям и при этом добросовестно учился. Он, вместе с братом и сестрой, успешно окончил бронницкую «красную» школу. А когда на страну напал враг, никто из Ремизовых не прятался за чужие спины, все встали на защиту Родины. Выросшее потомство следом за отцом ушло на фронт, служили в действующей армии до самой демобилизации. Вместе с главой семейства воевали и старшая дочь Антонина, и оба сына – старший Михаил и младший Константин. Причем, у последних отправке на фронт предшествовала служба в Бронницком истребительном батальоне.

Как известно из опубликованных документов, 42-й истребительный батальон (42 БИБ НКВД) в Бронницах был сформирован уже в конце июня 1941 года. Зачислили туда и обоих будущих зенитчиков. К слову, батальон выполнял широкий круг задач и стал для вчерашних мальчишек не просто местным подразделением внутренних войск, а начальной школой военной подготовки. Её азы, судя по воспоминаниям, прошли в те годы десятки молодых жителей Бронниц и окрестных сел. Здесь служили парни и девушки из Боршевы, Бояркино, Захарово, Никулино, Никоновского, Меньшово, Михеево, Кочиной Горы, Рогачево, Рыболово, Торопово, Федино и других мест. Одних бронничане хорошо знали еще до войны, с другими познакомились позже. Большинство парней в дальнейшем призвали в действующую армию.

Служба «истребками», как позже вспоминали и Константин, и Алексей, казалась им, новичкам, делом очень интересным и увлекательным. Хотя никаких скидок на юный возраст им не делали. Обучали «ист­ребков» огневой, строевой и тактической подготовке и даже рукопашному бою. Каждый имел личное оружие – винтовку, ходили, как в армии, в солдатских ботинках и обмотках. Выполняли все приказы командиров, участвовали даже в боевых операциях по заданию Бронницкого НКВД. Это розыск и задержание германских шпионов, диверсантов, дезертиров, бандитов, спекулянтов, нарушителей военного режима. Конечно, им, в то время совсем еще юным, непросто было направлять свои «трехлинейки» на людей, даже если сталкивались с явными врагами. Но законы военного времени беспощадны, и юные «истребки», как и все бойцы батальона, очень быстро это усвоили…

Конечно, многим из них участие в боевых действиях на фронте оставило свои памятные отметины на теле и в душе. Но, как бы то ни было, все попавшие на передовую бронницкие «истребки» всегда вспоминали добрым словом своих самых первых командиров, месяцы беспокойной службы в 42-м Бронницком истребительном батальоне. И что бы ни говорили нынче злые языки о деятельности частей НКВД в военное время, именно закалка и навыки, полученные в истребительном батальоне, помогли им, вчерашним мальчишкам, в дальнейшем выжить и стать на фронте настоящими воинами, защитниками Отечества. Это, к слову, видно и на примере многих наших земляков, доблестно воевавших на передовой.

– Нас призвали в январе 1943 года, – вспоминал начало своей фронтовой биографии Константин Ремизов. – Сначала колонной долго шли пешком до железнодорожной станции Бронницы, затем не один час тряслись на полуторке до Загорска. Там после формирования все мы, бронничане, попали в один вагон-«теплушку» и полторы недели ехали на запад – до Тихвина. Высадились на маленьком полустанке в лесу и пешком небольшими группами шли до самой Ладоги, а потом всю ночь и еще полдня добирались по замерзшему озеру до места дислокации полка...

Этот ночной 30-километровый переход по вошедшей во все российские учебники истории «Дороге жизни» Константин Михайлович помнил до самой своей смерти. Причем, всё врезалось в память, что называется, до мельчайших подробностей. И лютый зимний мороз с метелью в лицо, и первый солдатский сухой паек, съеденный на привале: очень твердый, окаменевший от стужи сухарь, стакан сухого гороха и половина селедки, после которой всю дорогу хотелось пить...

115-й зенитно-артиллерийский полк, куда направили служить Алексея Сатина и Константина Ремизова, располагался у железнодорожной станции Горская. Он входил в состав 23-й армии Западного, затем – Ленинградского фронтов. Размещалась их батарея в семи километрах от передовой и защищала с запада небо над северной столицей и расположенными поблизости автодорогой, военным аэродромом и другими объектами.

Справа им были видны Кронштадт, а слева – Петергоф, откуда немцы обстреливали Ленинград из своих тяжелых дальнобойных орудий. Жили зенитчики в вырытых ими же землянках и первое время сильно мерзли. Парням все время хотелось есть, а кормили плохо. Даже хлеба первое время не давали: только твердые, словно точильные камни, сухари.

Впрочем, тогда они, молодые, 18-летние, не думали о том, что война, даже если не забирает у солдата жизнь, то обязательно отнимает здоровье. Только потом, годы и десятилетия спустя, эта фронтовая ленинградская голодуха и землянка на болоте «аукнулись» многим из них – рано выпавшими зубами и целым набором застарелых болячек...

Кстати, о тех неимоверно тяжелых, памятных годах, о своей солдатской службе в этом же 115-м полку правдиво и очень достоверно, как считал мой собеседник, рассказал в своих опубликованных еще при его жизни воспоминаниях хорошо известный многим поколениям россиян артист цирка и кино Юрий Никулин. Они были написаны в виде коротких отдельных историй, в которых именитый автор поведал не только об ужасах и тяготах войны, но и о разных происшествиях, вселявших в солдат надежду и веру в победу...

Итак, молодые парни вместе с двоюродным братом Кости – Александром попали в одну батарею (и даже в один расчет) вышеназванного полка. Впрочем, добавим для точности: в той батарее воевал еще и троюродный брат Константина Ремизова – бронничанин Константин Филатов. Практически все призванные из нашего города были 1925 года рождения, и при этом многие прошли азы военной службы в Бронницком истребительном батальоне. Да и саму знаменитую зенитную батарею, как уже отмечалось, называли «бронницкой» из-за того, что там служило много жителей тогдашнего Бронницкого района.

Так уж вышло, что начало фронтовой службы героев этой статьи совпало с этапным событием войны – долгожданным прорывом блокадного кольца и освобождением Шлиссельбурга. Но в дальнейшем наступление советских войск, наткнувшихся на мощные оборонительные позиции немцев, остановилось. И сразу началась долгая и ожесточенная перестрелка сторон. Вражеские самолеты вылетали бомбить Ленинград практически ежедневно. Молодые новобранцы в то время осваивали артиллерийскую науку, что называется, на ходу. А когда вездесущая немецкая разведка узнала о том, что к зенитчикам 115-го полка прибыло необстрелянное пополнение, вражеские пилоты буквально в одну ночь совершили сразу два массированных авианалета.

– В сумерках, на затянутом серыми тучами небе, нам не было видно самих «юнкерсов», но по сильному гулу мы поняли, что идут они очень плотно, – рассказывал об этих памятных авианалетах Константин Ремизов. – К Ленинграду через наши позиции тогда прорывались сразу несколько эскадрилий. В ту ночь мне, наводчику 85-мм орудия, нашему расчету, да и всей батарее, пришлось 4 часа вести непрерывный заградительный зенитный огонь. Но зато не один самолет к городу не прорвался: немецкие летчики, побоявшись входить в сплошную полосу огня, сбросили бомбы, не долетев до цели. После этих налетов командир батареи построил нас и объявил, что все представлены к боевым наградам...

– Нам пришлось тогда очень тяжко, – вспоминал этот бой Алексей Сатин. – Всей бронницкой батарее пришлось не один час вести непрерывный заградительный огонь. Наша главная задача была не допустить самолёты к объектам, поставить огневую завесу на их пути. Мы за это время расстреляли практически весь наш боезапас, на пушечных стволах горела краска. А орудийные расчеты, особенно заряжающие, не чувствовали ни рук, ни ног. Ведь каждый снаряд – это почти пуд веса...

Но наши усилия были не напрасными: не один вражеский бомбардировщик до Ленинграда не долетел... Воевали мы достойно, вот только быт наш был необустроен: жили в сырых землянках и зимой сильно мерзли. К тому же на всех нас давила блокадная голодуха... Правда, после прорыва блокады с питанием стало получше…

Судя по воспоминаниям, армейская служба бронницких зенитчиков продолжалась всю войну и не закончилась после капитуляции Германии. Алексей Сатин воевал 115-м полку до начала 1944 года. Потом его перевели в другую часть. Это были ускоренные курсы по подготовке взводных – младших лейтенантов. Но рассудительный Сатин не стремился стать офицером. Он подумал: кончится война, начнется демобилизация, и ему придется служить дальше... А у матери-то пять голодных ртов. В то время он уже знал о том, что в 1943 году его отец, Николай Семенович, тяжелораненый под Смоленском, умер в госпитале.

Именно потому Алексей, как он вспоминал в ходе нашей давней беседы, просто уклонился от зачисления на эти офицерские курсы и вернулся в свою зенитную часть, сказав комбату, что, мол, оказался негодным... Впрочем, в дальнейшем совсем уклониться от перевода ему, опытному зенитчику, всё же не удалось. В составе вновь сформированной 111-й отдельной зенитно-артиллерийской бригады (ОЗАБр), куда его направили, опытному фронтовику всё равно пришлось командовать новым пополнением – учить вновь прибывших призывников навыкам зенитной стрельбы.

Потом бригаду оснастили новыми орудиями и направили под Петергоф. В то время воевать стало легче: налеты вражеской авиации случались только со стороны Финляндии. Сатин охранял небо над Балтикой до апреля 1945 года. Затем бригаду отправили на Дальневосточный фронт. Батарея стояла на левобережье Амура неподалеку от Хабаровска. Но японское небо оказалось спокойнее балтийского – воевать там ему не пришлось. В задачу ОЗАБр входила охрана от налетов важнейших военных объек­тов – почти трехкилометрового моста через р.Амур и проложенного параллельно ему под рекой тоннеля. Ответственность на них лежала большая: если бы врагам удалось взорвать этот мост, то весь Дальний Восток оказался бы отрезанным от страны...

Демобилизовался бронницкий зенитчик в 1948 году и из Хабаровска вернулся в Бронницы. За участие в боевых действиях его наградили медалями «За оборону Ленинграда», «За победу над Германией в ВОВ в 1941-1945 гг., «За победу над Японией», нагрудным знаком «Отличник ПВО». В послевоенный период Алексей Николаевич почти полвека работал на 38-м опытном заводе. Как и многие, был рационализатором, участвовал в 1970 году на ВДНХ СССР. Вместе с женой Татьяной Петровной вырастили сына и дочь. А в новом веке у супругов-пенсионеров Сатиных было уже четверо взрослых внуков и четверо правнуков.

А старшего сержанта Константина Ремизова, прошедшего полковую школу, имеющего знания и боевой опыт, как и тысячи других бывших фронтовиков, оставили защищать небо над западными границами страны и в послевоенные годы. Пережив радость победных залпов сорок пятого, страна вступила в новую войну – «холодную». Зенитная батарея, оснащенная новым для той поры оборудованием – радиолокаторами, стерегла мирный труд ленинградцев. Имела в наличии полный боекомплект и несла боевые дежурства.

Только в марте 1950 года, отслужив целых восемь лет, немало повидавший и уставший от армейской жизни, Константин вернулся в родные Бронницы. Впереди его ждали встреча с уже демобилизовавшимися сестрой, братьями-однополчанами и будущей женой, многолетняя и плодотворная работа на том же 38-м заводе и полноценная семейная жизнь. К военным наградам ветерана, который стал «на гражданке» первоклассным электриком и рационализатором, прибавились мирные – медали ВДНХ. Вместе с ним начинало свою жизнь послевоенное поколение Ремизовых.

После войны бронницкие ветераны из бронницкой батареи часто встречались в годовщины Великой Победы, вспоминали былое, своих погибших и умерших от ран товарищей. Добавлю, что обоим нашим зенитчикам, даже несмотря на резкие зигзаги военной судьбы, в самом главном везло: они прошли всю войну, не получив тяжелых, увечных ранений. Хотя, судя по их воспоминаниям, очень часто бывало так, что после вражеских налетов и артобстрелов вся земля вокруг зенитных орудий была буквально изрыта и усыпана дымящимися осколками от бомб и снарядов…

Время быстротечно и неумолимо. Все меньше остается в Бронницах тех, для кого Великая Отечественная война и оборона Ленинграда – не просто история, а часть прожитой жизни с боевой службой на передовой или самоотверженным трудом в тылу. Сегодня, через почти восемь десятилетий после исторического события – освобождения города на Неве о вражеской блокады – в нашем городе из состава знаменитой бронницкой батареи не осталось уже никого. Но осталась память о зенитчиках из маленького подмосковного городка, которые честно выполняли свой воинский долг и в грозовые сороковые обеспечивали надежную защиту балтийского неба.