Бронницкие НОВОСТИ

Сегодня Леониду Ивановичу было бы уже 98 лет. И если бы он дожил до наших дней, то, пожалуй, очень многое мог бы рассказать молодым об истории военной фотокинодокументалистики в Бронницах, об испытаниях у нас опытных образцов различной автомобильной техники, о навсегда запечатленных им мгновениях истории оборонного института и его старейших сотрудниках. И даже поведать о своих впечатлениях от встреч с всесильными кремлевскими вождями и маршалами СССР… Отмечу, что почти полтора десятилетия назад автору этих строк удалось пообщаться с ветераном, уже в то время серьезно больным и малоподвижным человеком. Многое из нашей беседы тогда не было опубликовано в «БН» и осталось только в моей записной книжке. И вот сегодня, появилась потребность дополнить прежнюю статью о нашем незаурядном земляке новыми интересными подробностями.

Будущий мастер съемки и организатор фотокинодела в нашей городской оборонке появился на свет в 1922 году в семье крестьян – жителей деревни Федино тогдашнего Бронницкого района. Как и многие мальчишки тех лет, он, впервые увидев в небе самолет с красными звездами на крыльях, раз и навсегда захотел стать военным летчиком. И эта детская мечта не покидала Леню и когда он окончил школу, и когда его в самом трудном для страны – 1941 году призвали в ряды Красной Армии. И хоть самому парню сесть за штурвал крылатой машины так и не удалось (не прошел медицинскую комиссию), дальнейшая фронтовая судьба всё равно очень тесно связала Леонида с военной авиацией. Добившись своего направления из резерва в действующую армию, он был назначен техником по фотовооружению 209-го отдельного Краснознаменного ордена Суворова 3-й степени корректировочно-разведывательного авиационного полка, который действовал на 2-м Белорусском фронте.

Старший сержант Бурдахин, служа в этом прославленном полку и участвуя во многих разведывательных полетах, прошел боевой путь от Смоленска до Берлина, стал первоклассным специалистом фронтовой аэрофотосъемки. А еще сосредоточенный и очень основательный Леонид Иванович считался самым опытным и знающим своё дело полковым фотографом, которому доверяли делать снимки наиболее достойных советских воинов, храбро воевавших и дошедших до Берлина. Фото его бравого вида однополчан и в послевоенные годы часто размещали на выставках и экспозициях к годовщинам Великой Победы. Помню, с каким душевным волнением он рассказывал о самом значимом в своей фронтовой судьбе периоде – победном мае 1945 года. Тогда старший сержант и с радостью, и с заслуженной гордостью смотрел на красное полотнище на куполе поверженного Рейхстага. И часто фотографировал наших солдат в германской столице – и у поврежденных снарядами Бранденбургских ворот, и на усеянной воронками от снарядов набережной Шпрее…

Тяжелая и кровопролитная война с гитлеровской Германией завершилась там, откуда когда-то началась... Сегодня мы, жители нового века, доподлинно знаем о ней только по кадрам старой кинохроники, по уникальным снимкам таких военных фотографов, как Леонид Бурдахин, запечатлевших на пленку те великие исторические события и их участников... Впрочем, победный путь к Берлину пролегал для него через многие месяцы нелегких солдатских буден, через сотни самых разных, больших и малых событий. Их 209-й авиаполк базировался совсем рядом с линией фронта, и от его оперативности и точности во многом зависели действия армейских штабистов, а значит и разработка войсковых операций. Ведь снимки передовой с высоты от одного до полутора километров со всеми вражескими объектами, давали командованию реальную картину о ситуации на том или ином участке противника.

Молодой полковой техник по фотовооружению очень легко и быстро освоил всю летную аппаратуру, которая использовалась для дальней съемки вражеских объектов. И при этом всегда четко выполнял любые задания командования. Бывало, сам часто летал вместе с командиром полка на линию фронта для фотографирования нужных командованию участков обороны немцев. В его задачу также входила заправка кассет с фотопленкой в размещенный на ИЛ-2 стационарный аппарат для аэрофотосъемки. Он настраивался на определенную высоту, а маршрут следования и места фотографирования выверялись вместе со штурманом экипажа. Делалось до 50 снимков, а после возвращения самолета фотограф извлекал кассету, а дальше с ней работал весь полковой фотовзвод с картографами. Проявляли, печатали, склеивали фотографии в нужной последовательности, перенося на карты все заснятые объекты. «Бывало, мы еще только завершаем свою работу, – вспоминал мой собеседник, – а аналитики из штаба фронта уже стоят у фотолаборатории и торопят нас: «Скорей давайте! Скорей!»

Немногословный Леонид Иванович не был мастером ярких и красочных рассказов о своем военном прошлом. Да, как видно, и хвалиться он вообще не любил. «Воевал, как все, и делал то, что приказывали, – однозначно отвечал он на мои вопросы в ходе нашего давнего разговора. – Военная служба полковых фототехников была куда спокойнее и безопаснее, чем у летчиков. Они-то в ходе воздушных боёв всё время несли огромные потери. Часто случалось, что на наш полковой аэродром самолеты не возвращались целыми звеньями: кого-то сбивали, а кто-то просто не дотягивал до аэродрома…». Но, судя по отзывам знавших его людей, мой собеседник, говоря о себе, явно скромничал. Он сам являлся, можно сказать, прирожденным фотографом. Все необходимые профессиональные навыки приобрел еще задолго до войны, когда вместе с одноклассниками занимался в школьном кружке. К слову, отменно изучил не только фото-, но автодело, даже шоферил до войны. Аэрофотосъемка стала просто новым этапом в его профессиональном становлении.

Возможно, Леонид Иванович сильно жалел, что самому так и не пришлось управлять военным самолетом. Зато пилотов старший сержант Бурдахин на фронте повидал сотни. И опытных, видавших виды, и совсем не обстрелянных новичков, только что прибывших к ним на передовую после окончания летного училища. Кого-то из встреченных им воздушных извозчиков довелось лично узнать, кого-то только видел между вылетами… По его рассказам, одно время рядом с их полком, у ж/д станции Архиповка, располагалась легендарная эскадрилья «Нормандия-Неман». Так что со знаменитыми французскими асами той военной поры ему доводилось обедать в одной столовой...

Следуя за наступающими частями, 209-й авиаполк по-своему, с воздуха, участвовал в разработке крупнейших войсковых операций в освобождении Минска, Данцига, Кенигсберга. За годы войны Леонид Иванович заснял на пленку сотни разных объектов, укреплений врага: многокилометровые линии траншей, дотов, огромные скопища военной техники на железнодорожных узлах, ощетинившиеся зенитными дулами крепости и уже освобожденные от фашистов города и села. Он снимал всё это с самолетов, с земли – специальной камерой и просто видавшим виды «ФЭДом».

Но берлинские снимки – всё же особая гордость его фронтовой коллекции. На них – уцелевшие после обстрелов и бомбежки исторические здания и сослуживцы, дожившие до победных майских залпов. «Многие наши солдаты желали сняться для потомства в самом центре фашистской столицы, у её самых главных объектов, – вспоминал мой собеседник. – Наверное, понимали, что не просто дожили до Победы, а стали участниками большого исторического события...» И, действительно, когда вместе с мастером вглядываешься в лица советских воинов на его снимках, сразу понимаешь: у фронтовых фотографов особое предназначение. Они – настоящие летописцы истории и воинской славы страны.

И хоть полковых фототехников, в отличие от рисковых и обласканных славой летчиков явно не баловали государственными наградами, у Леонида Ивановича они имелись. Это уважаемая всеми медаль «За боевые заслуги», медали «За взятие Кенигсберга» и «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.». А уже после войны ветеран был удостоен ордена Отечественной войны 2-й степени. К слову, в послевоенный период вернувшегося домой фронтовика в нашем городе многие хорошо знали и уважали. Сведения о старшем сержанте Бурдахине ныне размещены не только в 1-м томе Книги Памяти «Солдаты Победы города Бронницы», но и в Главном Храме Вооруженных Сил Российской Федерации, а также в музейном комплексе «Дорога Памяти».

После возвращения с фронта домой у Леонида Ивановича начался другой жизненный этап – работа в бронницкой оборонке. Сначала – на испытательном полигоне, а затем – в 21 НИИИ. Здесь он практически с нуля обустроил институтскую кинофотолабораторию. Причем многое из ее оборудования сделал сам. Собственно, он был не только одним из её создателей, но и многолетним руководителем этого, очень нужного коллективу подразделения. Ведь именно его специалисты добросовестно фиксировали на пленку все события в жизнедеятельности бронницких военных автомобилистов. А еще за время своей работы подготовил для 21 НИИИ отличные местные кадры. К примеру, своим учителем его считает хорошо известный в Бронницах специалист фотокинодела – Алексей Латрыгин, в дальнейшем сменивший ветерана на его хлопотной и ответственной должности. А еще руководство института без сомнений доверяло Леониду Ивановичу лично осуществлять самые важные съемки испытуемых моделей новой техники. Вполне привычным для него делом стала и демонстрация такого рода документальных фильмов высшему руководству страны и армии в Кремле. Бывший фронтовик смело «крутил кино» маршалам и министрам обороны Ворошилову и Жукову, партийным генсекам Сталину, затем – Хрущеву, а позже – Горбачеву.

Неторопливо рассказывая мне о давно минувших годах, Леонид Иванович с улыбкой вспомнил курьезный и в то же время очень опасный для него случай, произошедший в самом начале 50-х годов. Непредвиденная никем ситуация имела место на одном из таких ответственных кремлевских просмотров. Во время показа в кинопроекторе, недалеко от которого важно сидел «вождь всех времен и народов», вдруг лопнула мощная проекционная лампа. К счастью, разлетевшиеся вокруг осколки Сталина не задели… А то ведь неизвестно, чем бы мог закончиться для Бурдахина этот послевоенный кинопоказ испытаний первого отечественного джипа – ГАЗ-65.

А вот во время его встречи с «кукурузным» вождем уже в более близкие к нам – 60-е годы произошла другая история. Институтское руководство решило показать Никите Сергеевичу фильм о проблемах скоростного сева на тягачах. Тот, в привычной для него манере, спешно назначил просмотр. Водитель гнал машину, а кинотехника-то – ламповая. От быстрой езды и тряски лампы в магнитофоне выскочили из гнезд, фильм пришлось показывать без звука. Хрущев, впрочем, отнесся к немому кино снисходительно – неприятностей у моего собеседника не было. Последняя встреча со своими кремлевскими зрителями у Леонида Ивановича произошла в колхозе «Борец», когда он фотографировал последнего президента СССР вместе с постоянно сопровождающей его супругой. Впрочем, это была уже совсем обычная рабочая съемка, которая ничем особым Бурдахину почему-то не запомнилась…

В коллективе 21 НИИИ Бурдахин проработал в общей сложности более 55 лет. Сменил там добрый десяток начальников, объездил вдоль и поперек с фотоаппаратом и кинокамерой почти весь огромный Советский Союз. Он рассказал мне, как снимал в Мурманске испытание знаменитого супертягача-двухзвенника, как побывал с испытателями в Калининграде, Термезе и Душанбе, как вел съемку в бескрайних казахстанских степях, в заснеженных горах Памира и в жарких среднеазиатских пустынях.

Вместе со своими коллегами по институтской кинофотолаборатории Бурдахин наработал огромный фотовидеофонд: более пяти сотен документальных кинофильмов и десятки тысяч фотографий. Каждый его кадр – это остановленное мгновенье прошлой жизни. Мне кажется, Леонид Иванович был счастливым человеком: он всю жизнь занимался любимым делом. Многие его воспоминания «проиллюстрированы» снимками. Свой вклад внес Леонид Иванович и в фотолетопись Бронниц: у него немало снимков об известных старожилам событиях и происшествиях городской жизни.

Осень человеческой жизни – это всегда воспоминания о прошлом и подведение итогов. В то время, когда мы общались, ему, бронницкому пенсионеру с большим стажем и целым набором возрастных недугов, уже совсем непросто было самому всё показать и ответить на все мои вопросы. Но мне кажется, его потомкам и, в первую очередь, детям, внукам, правнукам есть чему поучиться у Леонида Ивановича и есть чем гордиться за него. Жаль, что эта газетная статья не может стать полноценным фотоальбомом, где можно было бы разместить хотя бы малую часть по-своему уникального бурдахинского авторского архива. Во время нашей долгой беседы он показал мне немало своих фотографий самых разных лет, посвященным событиям и людям давно минувшей советской поры.

И хоть во время нашей встречи память часто подводила ветерана, его старые, уже сильно поблекшие от времени снимки помогали ему точнее вспоминать дорогие имена своих соратников, погибших на передовой друзей-товарищей, уже ушедших в мир иной родных и близких. Несомненно, с фронтовыми и послевоенными фотографиями современников связано все самое лучшее в нелегкой, но очень содержательной и интересной судьбе Леонида Ивановича. Эти снимки дошедших до Берлина солдат-однополчан, офицеров и испытателей Бронницкого полигона, пожалуй, – самое главное творческое наследство старого мастера. Они, на мой взгляд, даже чем-то ценнее тех отчетно-показательных фильмов, которые он в разные годы «крутил» тогдашним кремлевским вождям.